В 70 лет актер ведет поразительно насыщенную для человека его возраста жизнь. Осенью выходят два фильма, где Роберт и дерется, и стреляет, и бегает от убийц по лесам. А дома у него подрастает дочка, которой всего год и девять месяцев...
Не было бы счастья…
Май 2013 года. Озеро Комо, Италия
Катер набрал скорость, почти летел над темно-синей водой, волоча за собой пенный хвост. Придерживая на коленях малышку Хелен, Роберт сдвинул на затылок кепку и подставил лицо освежающему ветру.
Конечно, будь воля Роберта, он снял бы уединенную виллу, а не апартаменты в эксклюзивном санатории, но тогда они с Грейс не смогли бы толком отдохнуть. Их 15-летний сын Эллиот, который сидел рядом с матерью с обычным для него бесстрастным, чуть отстраненным видом, нуждался в постоянном присмотре. Пока он был ребенком, справляться с его «странностями» своими силами — и заодно скрывать его врожденное нервное расстройство от публики — не составляло Де Ниро с женой особого труда. Но к пятнадцати годам Эллиот перерос отца и в высоту, и в ширину, а приступы стали чаще и интенсивнее. Попытки успокоить крупного, тяжелого парня каждый раз грозили перейти в потасовку. Это делало санаторий единственным вариантом семейного отдыха: обученный медперсонал знал о деликатной проблеме постоянных клиентов и был всегда готов прийти им на помощь.
Роберт отдавал себе отчет в том, что рано или поздно ему придется как-то комментировать болезнь сына. Перспектива пугала. Для него, человека старой школы, привыкшего считать нервные расстройства следствием слабости характера, а наличие больных в семье — поводом для стыда, последние годы стали настоящим испытанием. Он каждый день сталкивался с тем, чего не мог понять. Как говорить об этом с другими людьми, Роберт тоже не знал. Он предпочел бы и дальше придерживаться страусиной политики: не признавать Эллиота больным, а его болезнь — пожизненным приговором в надежде, что врачи ошибаются и она все-таки пройдет сама собой. Рассказать о состоянии сына всему миру значило смириться с несостоятельностью надежды.
Но молчать и держать эмоции в себе, притворяясь, что все идет по плану и когда-нибудь обязательно будет хорошо, уже не оставалось сил. Роберт нуждался в сочувствии, как ни странно было ему самому это осознавать. В феврале, представляя на телевидении фильм «Мой парень — псих», где он сыграл отца парня с биполярным расстройством, актер-ветеран неожиданно для всех разрыдался и долго не мог успокоиться. Он не стал объяснять срыв, просто признался, что прекрасно понимает переживания своего героя: его растерянность, беспомощность и попытки мерить необычного сына стандартными мерками.
— Бобби? — обеспокоенно спросила Грейс, глядя на помрачневшего мужа. — Ты в порядке? Мне кажется, ты держишь Хелен слишком крепко.
Роберт очнулся, виновато кивнул и ослабил медвежьи объятия, в которых инстинктивно сжал маленькую дочку. Хелен привыкла к неловкой нежности отца, поэтому еще не оглашала окрестности ревом, но уже красноречиво морщилась. Ее плач мог потревожить Эллиота, который пока тоже получал удовольствие от путешествия.
Но молчать и держать эмоции в себе, притворяясь, что все идет по плану и когда-нибудь обязательно будет хорошо, уже не оставалось сил. Роберт нуждался в сочувствии, как ни странно было ему самому это осознавать. В феврале, представляя на телевидении фильм «Мой парень — псих», где он сыграл отца парня с биполярным расстройством, актер-ветеран неожиданно для всех разрыдался и долго не мог успокоиться. Он не стал объяснять срыв, просто признался, что прекрасно понимает переживания своего героя: его растерянность, беспомощность и попытки мерить необычного сына стандартными мерками.
— Бобби? — обеспокоенно спросила Грейс, глядя на помрачневшего мужа. — Ты в порядке? Мне кажется, ты держишь Хелен слишком крепко.
Роберт очнулся, виновато кивнул и ослабил медвежьи объятия, в которых инстинктивно сжал маленькую дочку. Хелен привыкла к неловкой нежности отца, поэтому еще не оглашала окрестности ревом, но уже красноречиво морщилась. Ее плач мог потревожить Эллиота, который пока тоже получал удовольствие от путешествия.
После того как Эллиоту поставили диагноз, они с Грейс долго — может быть, даже слишком — не решались завести второго общего ребенка. С одной стороны, здоровый малыш стал бы для родителей источником радости и жизненных сил, которыми они могли бы делиться с больным. Он вернул бы им чувство будущего, которое они понемногу теряли. Роберту — отцу четверых старших детей и деду троих внуков — в этом отношении было намного легче, чем Грейс, чья жизнь замкнулась на заботах об Эллиоте. Ему казалось справедливым дать ей возможность испытать ничем не омраченную радость нового материнства. С другой стороны, где гарантии, что этот ребенок будет здоровым.
Теперь супруги следили за Хелен, рожденной для них суррогатной матерью, как коршуны. Она развивалась совершенно нормально, хотя врачи советовали не выдыхать, пока ей не исполнится три.
— Хочу поскорее ступить на твердую землю, — сказал Роберт жене. — Ты же знаешь, мне с некоторых пор неуютно на кораблях.
— Просто на кораблях или на кораблях в моем обществе? — улыбнулась Грейс. — Расслабься. Если будешь давать мне поводы, тебя и твердая земля не спасет.
Сейчас давний инцидент, который едва не положил конец их браку, превратился в семейную легенду и служил поводом для шуток. Но тогда им было совсем несмешно.
Бьет — значит любит?
Июнь 2001 года. Побережье Майами, США
Яхта, принадлежащая певцу Марку Энтони, лениво покачивалась на волнах. Гости хозяина — чета Де Ниро с маленьким сыном — принимали солнечные ванны на палубе. Роберт, который полулежал в шезлонге в некотором отдалении от жены, нашел себе приятное и необременительное занятие: медленно раздевал глазами хорошенькую женщину из обслуживающего персонала. Внимание живой легенды не осталось незамеченным. Приглянувшаяся ему молодая особа начала дефилировать мимо по поводу и без. Роберт улыбнулся, поняв, что в случае атаки ожесточенного сопротивления эта крепость не окажет.
Если присутствие жены и смущало Роберта, то не слишком сильно. Они с Грейс уже полтора года находились в состоянии вялотекущего развода. Несмотря на то что она в какой-то момент заупрямилась над соглашением о совместной опеке, настаивая, чтобы Роберт ни при каких обстоятельствах не оставался с ребенком один на один, отношения между ними сохранялись вполне дружеские и цивилизованные. Но в глазах актера это не значило, что почти бывшая жена имеет на него эксклюзивные, да и вообще какие бы то ни было права.
Дождавшись, пока прекрасное видение снова окажется в непосредственной близости от его шезлонга, Роберт поднялся и громко объявил:
— Слишком жарко. Пойду приму душ.
Ему пришлось подождать всего несколько минут, прежде чем его новая подружка нашла предлог последовать за ним. Не тратя времени на вербальную прелюдию, Роберт увлек ее в ванную комнату.
К счастью, он вовремя услышал на лестнице шаги заподозрившей неладное жены. Грейс застала мужа в дверях ванной с «замороженным», как она потом вспоминала, выражением лица. Его визави торопливо оправляла на груди блузку.
— Ну ты и скотина, Бобби! — закричала Грейс, дрожа от гнева. — Хоть бы при ребенке постеснялся, при чужих людях!
— Ребенок на палубе, — заметил Роберт. — А мы почти в разводе.
— И это значит, что весь мир должен узнать, какой ты ходок?!
Грейс убежала вверх на палубу. Холодея, Роберт услышал, как она кричит там:
— Никто не хочет посмотреть, как мой всеми уважаемый муж лапает горничную над унитазом?
Он бросился за ней с намерением любой ценой прекратить скандал, но сделал только хуже. Может, если бы Роберт смирился с небольшим позором, отсиделся в каюте и некоторое время не попадался ей на глаза, Грейс бы пошумела и остыла. А так, увидев ненавистное в данный момент лицо, она почувствовала, что слов недостаточно, и набросилась на мужа с кулаками. Тяжелые удары сыпались градом: актер всегда любил рослых, крупных женщин с большими крепкими руками, о чем тогда сильно пожалел. Ярость придавала ей силы, воспитание не позволяло Роберту бить в ответ, свидетели сцены впали в изумленный ступор и не решались вмешаться…
После того как «шторм» отбушевал, Грейс при первой же возможности сошла на берег вместе с Эллиотом. Ее муж остался зализывать раны под сочувственным присмотром известного ловеласа Марка Энтони, а по возвращении подал на жену в суд. Размахивая рентгеновским снимком треснутого ребра, Роберт требовал, чтобы ее проверили на адекватность, а опеку над ребенком на время экспертизы передали ему. В ответ Грейс попросила подвергнуть экспертизе его самого: по словам женщины, Роберт постоянно употреблял алкоголь и наркотики, что делало его компанию нежелательной для ребенка. Актер назвал эти обвинения «плодом больного воображения», после чего судья «записал» к психиатру их обоих. Но ни один из супругов на прием так и не явился.
Бракоразводный процесс снова забуксовал, судья отказывался продолжать разбирательство без результатов психиатрического освидетельствования. Роберт и Грейс жили каждый своей жизнью, стараясь лишний раз нигде не пересекаться. Она занималась сыном, он вспоминал холостяцкую молодость, правда, скорее из принципа, чем от большого желания трясти стариной. «Обычно, приходя в ночной клуб, я сразу становлюсь гвоздем программы, — вспоминал об их мальчишниках Хью Грант, который на 17 лет младше Де Ниро. — Но в присутствии Бобби никто не обращал на меня внимания, мне разве что на голову не наступали в стремлении добраться до него. К нему клеились девушки до двадцати, а мне оставались девушки после шестидесяти. Он мог ездить со мной из клуба в клуб всю ночь, везде выпивать и к утру оставаться в сознании».
Осенью 2003 года игры внезапно кончились. Рутинный медосмотр выявил у Роберта рак предстательной железы.
Не хочу тебя терять
Октябрь 2003 года. Нью-Йорк
Роберт открыл дверь, даже не спросив, кто там. В свете недавних новостей забота о собственной безопасности казалась ему делом смехотворно неэффективным. К тому же в Нью-Йорке — его месте силы — Де Ниро до последнего времени чувствовал себя абсолютно неуязвимым. «Здесь я все еще могу спокойно ходить по улицам, сидеть в кафе и наблюдать за людьми, — говорил он. — Для меня это важно. Если у актера нет возможности или желания наблюдать, он конченый человек. Звезды часто жалуются, что их везде узнают и беспокоят, но в моем случае это неправда. Я гуляю, когда и где мне вздумается, разговариваю с прохожими, и никто не тычет мне в нос фотоаппарат. Может, по голливудским меркам я недостаточно гламурен, а может, это специфика Нью-Йорка, который я не променяю ни на один из городов мира. Особенно на Лос-Анджелес».
Но Нью-Йорк не уберег своего верного сына от невидимого врага. И какой толк теперь беречься, если самое страшное уже случилось? Утешительный прогноз — «опухоль обнаружена на ранней стадии, вы в хорошей физической форме, при правильном лечении ожидается полное выздоровление» — не утешал. Ощущение собственной смертности навалилось свинцовым грузом. Между процедурами Роберт неприкаянно слонялся по дому, разрываясь между желанием выплакать страхи на чьем-нибудь плече и нежеланием никого видеть.
— Грейс? — недоверчиво спросил он, хотя не узнать гостью после шестнадцати лет знакомства, из которых два они прожили в браке, было затруднительно.
Грейс выглядела смущенной.
— Соседи сообщили, ты плохо себя чувствуешь.
— Можно и так сказать, — кивнул Роберт. — У меня рак.
— Боже, Бобби! — Она вскинула руку, будто бы собираясь погладить его по разлохмаченным седым волосам, но не решилась. — Почему ты не позвонил?
— Не стой на пороге. — Он прошлепал в гостиную, ощущая, как обстановка в доме становится не такой тягостной. — Зачем поднимать панику? Врачи говорят, все обойдется, так что с семейным сбором у моего смертного одра можно не торопиться.
Грейс улыбнулась. Бобби был воспитан в традициях итальянских семей из гангстерских фильмов: женщины и дети не должны видеть главу клана в моменты слабости, иначе дисциплина полетит ко всем чертям. Хотя сам он всегда считал себя чрезвычайно либеральным родителем. «Когда-то мой отец сбежал из Италии от диктата своего отца, — вспоминал Роберт. — Меня воспитывали уже не так строго, а договориться со мной еще проще. Я убежден, что дети должны самостоятельно познавать мир, получать собственный опыт, наступать на какие-то грабли, но это не значит, что им с рук сойдет что угодно. Я открыт для дискуссии, готов посмотреть на что-то сквозь пальцы в обмен на беспрекословное послушание в чем-то другом. Я не идеальный всезнающий и всевидящий отец, каким хотел бы быть, но и не деспот. Требование, чтобы все были дома и в кроватях к определенному часу, трудно назвать нарушением прав человека».
В свое время он позволил бывшей возлюбленной Туки Смит — подруге Грейс — сохранить запас его спермы на случай, если ей захочется завести детей. Это было своего рода компенсацией за выкидыш, который она пережила, когда они встречались. Несколько лет спустя Туки решилась — на свет появились мальчики-близнецы. По устной договоренности Роберт не должен был иметь к этим детям никакого отношения, но он так хотел участвовать в их жизни, что добился признания отцовства через суд.
— И все-таки в такой момент тяжело быть одному, — проговорила Грейс, с нежностью глядя на мужа. — Посмотри, как ты себя запустил! Кругом беспорядок, я еще не видела холодильник, но уверена, что он пустой. Так нельзя, Бобби. Позволь мне о тебе позаботиться, хотя бы пока ты лечишься.
Грейс была почти уверена, что он откажет. Снисходительный к детям, женщинам Роберт предательства и унижений никогда не прощал. «Бобби редко показывает эмоции, — рассказывала его приятельница Шелли Уинтерс. — Много лет назад он пригласил на прием одну молодую актрису, в которую был влюблен до безумия. Бобби ждал ее, не садился за стол, торчал у дверей один как перст, несмотря на поддразнивания гостей. А она очень сильно опоздала, вплыла в зал, только когда подали десерт. Бобби увидел ее и пулей вылетел в коридор. Выйдя за ним, я увидела, как он со всей силы бьет кулаками в деревянные панели. Больше он никогда с этой женщиной не разговаривал».
Удар, который Грейс нанесла гордости и самолюбию мужа на яхте Марка Энтони, был в сто раз больнее. Но, с другой стороны, годы смягчили характер Роберта, сделали его более уверенным в себе и расслабленным.
— Но я же ужасный человек, — не удержался он. — Бабник, наркоман и алкоголик, которого нельзя оставить наедине с ребенком.
— Может быть, — согласилась Грейс, понявшая, что только откровенность поможет ей в борьбе с его упрямством. — Но когда ты сказал про рак, я подумала, что ты можешь умереть. И вся злость прошла, как будто ее и не было. Мне стало страшно, Бобби. Страшно оказаться в мире, где больше не будет тебя.
О пользе правды
Май 2013 года. Озеро Комо, Италия
Катер причалил. Роберт и Грейс привычным, отработанным годами жестом с двух сторон подхватили Эллиота под руки, помогли выбраться на набережную. Перед ними из зелени выглядывали залитые солнечным светом белые корпуса, больше похожие на маленькие дворцы. Сзади нашептывали что-то соблазнительное, звали купаться мелодичным плеском воды «озера влюбленных». По старинной легенде, после купания в Комо в силе остаются только настоящие чувства, но зато остаются навсегда…
Роберту не нужно было ничего проверять. Если бы он сомневался в Грейс или в своих чувствах к ней, никогда не предложил бы вместо развода обновить супружеские клятвы, что они сделали в 2004 году. И тем более не решился бы заводить с ней второго ребенка. Конечно, Роберт продолжал периодически засматриваться на посторонних темнокожих красавиц, но жена стала относиться к этому гораздо спокойнее, как к маленькой безобидной мании. Когда певица Джамелия рассказала репортерам, что при знакомстве актер назвал ее «шоколадной вкусняшкой», пригласил на свидание и не хотел принять отказ, Грейс только хмыкнула: «Стареешь, Бобби».
За такие лобовые, порой резкие замечания Роберт ценил ее еще сильнее. «Самое ужасное в славе то, что окружающие все время стараются сделать тебе приятное, — объясняет он. — Все улыбаются, все соглашаются с каждым твоим словом, даже если ты бредишь. В этой ситуации тебе не прожить без людей, которые говорят то, что ты не хочешь слышать».
Роберт Энтони Де Ниро-младший
Родился: 17 августа 1943 года в Нью-Йорке
Семья: жена — Грейс Хайтауэр (58 лет), бывшая стюардесса, актриса, певица; дети — Рафаэль (36 лет), бывший актер, ныне — риелтор, близнецы Джулиан и Аарон (17 лет), Эллиот (15 лет), Хелен Грейс (1 год); приемная дочь — Дрена (46 лет), актриса и продюсер; трое внуков
Образование: не окончил среднюю школу. Учился актерскому мастерству в студии Стеллы Адлер и академии Ли Страсберга
Карьера: снялся более чем в 80 фильмах, среди которых: «Таксист», «Однажды в Америке», «Схватка», «Знакомство с Факерами», «Мой парень — псих», «Малавита», «Сезон убийц». Как режиссер снял фильмы «Бронкская история» и «Ложное искушение». Пятикратный номинант на премию «Оскар» и дважды лауреат. Основатель кинокомпании TriBeCa и одноименного кинофестиваля. Совладелец сети ресторанов японской и итальянской кухни
Его деньги
доходы
$1,8 млн — такую компенсацию не смогла отсудить у актера страховая компания. По мнению страховщиков, перед съемками фильма «Игра в прятки» он сознательно утаил от них, что болен раком. В итоге им пришлось компенсировать два месяца простоя всей съемочной группы, пока Роберт проходил курс лечения. Де Ниро удалось доказать, что диагноз ему поставили через два дня после оформления страховки
$17 млн — стандартный гонорар актера с 2002 года
$185 млн — общее состояние Роберта
расходы
$30 тыс. — столько Роберт и Грейс заплатили бывшей няне сына Эллиота за сверхурочную работу по итогам многолетнего судебного разбирательства
$95,5 тыс. — стоимость бриллиантовых сережек Грейс, украденных из дома Де Ниро польской горничной в 2006 году
